Путь к сердцу монстра зависит от строения его тела
Ли ШанъиньЛи Шанъинь (813-858)
Лэююань
День кончился, печаль в душе моей,
На Гуюань я еду меж ветвей...
Вечерняя заря прекрасна,
Но сумрак всё становится черней.
Цзя И
Когда пожелал император
Беседовать с мудрецом,
Цзя И он призвал из ссылки,
Прославленного умом.
И долго его расспрашивал,
Но только несчастье в том,
Что всё о чертях и духах,
А не о народе своём!
Чанъэ
За ширмой из Матери Облаков -
глубокая тень от свечи.
Мелеет Серебрянная Река,
и блёкнут звёзды в дали.
Должно быть, раскаивается Чанъэ,
что смела бессмертье украсть, -
В лазури морей, в синеве небес,
в рыданиях по ночам.
***
Как встречаться нам тяжело,
так тяжело расставаться.
Ветер жизни лишился сил,
все цветы увядают.
Лишь когда шелкопряд умрет
нити дум прекратятся.
Лишь когда фитиль догорит,
слезы свечи иссякнут.
Утром у зеркала я грущу,
видя облачный волос.
Ночью, читая стихи, узнаю
лунного света холод.
До небожителей, на Пэнлай,
путь не такой уж трудный:
Темная птица о трех ногах,
дай мне знать о грядущем.
***
Восточный ветер опять свистит,
опять моросит дождь.
За клумбой с пионами, за рекой
разносится дальний гром.
Волшебная жаба и через дверь
пошлет благовонный дым.
И яшмовый тигр поднимет ведро,
вода ж устремится вниз.
Цзя Гуна дочь не сводила глаз
с того, кто отцу служил.
За песни подушку свою Ми-фэй
оставила Цао Чжи.
Весеннее сердце наперегонки
с цветами цвести не должно.
Придет назавтра новая страсть
былая станет золой.
***
Минувшей ночью звезды видал
и слышал, как ветер выл
К закату — возле Коричных палат,
к восходу — возле Речных.
Не феникс тысячецветный я,
и крыльев мне не дано;
Но сердце, вещее, как носорог,
проникло в сердце твое.
К себе по очереди вино
подтягивал острым крючком;
Над красным воском жарких свечей
угадывал сходство слов.
Часы истекли; пробил барабан;
увы, на службу пора.
Везет меня конь в дворец Орхидей -
качусь, как в степи трава.
Опавшие цветы
Из высокого дома
гости навек ушли.
В опустевшем парке
кружатся лепестки.
То взлетят, то струятся
вдоль тропинок витых.
Провожает взглядом
солнца косые лучи.
Вся душа изболелась —
жалко двор подметать.
Все глаза проглядела —
надо идти назад.
Благовонное сердце
выдохлось, как весна.
Остается на память
платье в горьких слезах.
Вэнь ТинъюаньВэнь Тинъюань (Вэнь Тин-юнь, Вэнь Ци, Фэй-цин) (818 - 872)
Китайское стихотворение в жанре Цы
Я причесалась
И спешу скорей
Окинуть взглядом с башни
Даль речную.
Там всюду лодки,
Только нет одной...
Косой луч солнца
Гаснет над волной,
И отмель погрузилась
В тьму ночную.
На мелодию "Ицзяннань"
Китайское стихотворение в жанре Цы
Луна бледнеет, звёзд почти что нет.
И колокол за шторой прозвенел,
И возвестила иволга рассвет.
На орхидее щедрая роса,
Полощет ива ветви на ветру,
В цветах опавших утопает сад.
Как в том году, гляжу с балкона в даль.
Здесь, в тереме забытом, я одна,
Всё та же на душе моей печаль.
Весна уходит, всё грустнее мне,
И радость прошлого - как в смутном сне.
На мелодию "Гэнлоуцзы"
Пи ЖисюПи Жисю (834-883)
Сочувствую Лушаньским жителям
Лушаньские горы
Поднялись на тысячи футов.
Попугаи вьют гнёзда
На неприступных вершинах.
В ущельях ютятся
Простые и тёмные люди,
Повиснув над бездной,
На верёвках взбираются к небу.
В высоте поднебесной
Птичьи гнёзда они караулят,
И тот, кто сорвался, -
Разобьётся о твёрдые скалы.
Птиц много, но в руки
Они никому не даются.
Едва ли не девять
Из десятка людей погибают...
На реке Лунчуань
Солдаты стоят гарнизоном,
Генерал приказал им
Резать из дерева клетки,
Чтобы в них ко двору
Посылать попугаев крикливых.
Перья у птиц
Красивы, да что в них прибытку, -
Язык попугая не скажет полезного слова.
Не глупо ль так низко
Расценивать жизнь человека
И жертвовать ею
Ради никчёмных игрушек?
Я слышал, что прежде
Правители были мудрее
И птиц не считали
Ни роскошью, ни богатством.
А ныне льют слёзы
Луншаньские жители в горе.
Ло ИньЛо Инь (Ло Хэн) (833-909)
Сиши
Расцвету государства
И паденью -
Всему своя приходит череда.
Но жители из У
Другого мниья:
Из-за Сиши
Постигла их беда.
Но справедливо ль
Это обвиненье?
Сиши ли здесь
Причиную вреда?..
А княжества Юэ
Разор и пораженье
Чем обьяснить
Могли б они тогда?
Вэй ЧжуанВэй Чжуан (Дуань-цзи) (836 - 910)
Цзинлинский пейзаж
Снова дождь над Рекой моросит,
приречные травы лежат.
Шесть династий прошли, как сон;
бесчувственно птицы поют.
Ивы Тайгэна, земли дворцов
бесчувственней праздных птиц:
Как прежде, окутали дымом листвы
плотину на десять ли.
Стихотворения в жанре Цы
Инея блеск. А может,
Это луны мерцание.
Где-то на горизонте
Крики гусей весь вечер.
Под вышитым одеялом
Тепло мне, и нет желанья
Встать с обогретой постели,
Зажечь погасшие свечи.
Вокруг
Тишина разлита,
Лишь слышу
Листвы трепетанье...
Едва я засну, как снова
Тебя в сновиденьях встречу
На мелодию "Тяньсяньцзы"
Сыкун ТуСыкун Ту (837-908)
Ши Пинь
Поэма о поэте, или Категории поэтических произведений
1. Могучий хаос.
Свет моих слов - словно блёклая тень,
Сила и суть наполняют душу,
Путь простоты - им я в хаос войду,
Силы скоплю и мощь отдам
Думы полны мириадами форм,
Вот прохожу я пустыню пустынь.
Огромные, жирные груды туч,
Бурный, летучий, долгий ветер.
Грани и формы идут предо мной,
Ляжет бескрайней округой мир.
Лёгкой рукой его удержу,
Полная ясность. Нет границ.
2. Пресная пустота
Простое безмолвие точит
Непостижимое поле чудес,
И гармония будет пищей
Одинокому журавлю небес.
Как благодетельный ветер
В мягких складках шелков, -
Смотри-ка, бамбук звенит -
Давай унесём домой!
Вижу - оно со мной,
Подойди - и образ разрежен,
Кажется явственный призрак,
Руку протянешь - и нет.
3. Тонкая пышность
Пестрая радость бегущей воды
И пышные дали весны.
Безмолвием дышит долина моя,
Прекрасный гость у меня.
В голубом изумруде персик весной,
В воздухе солнце. Берег реки.
Ива роняет тень на тропу,
Иволга к иволге струйкой мелькнет.
В сердце унес бы! нет, тенью бежит!
Ближе посмотришь — это жизнь.
Я возьму эту прелесть неумелой рукой,
Древность порадую новой весной.
4. Погружённая сосредоточенность
Безлюдие. В елях мой домик стоит.
Солнце садится. Тихий ветер
Волосы тронет. Один иду.
Вскрикнет птица — и тишина.
Гуси, лебеди! вас здесь нет,
Люди ушли далеко;
Только друг моих дум со мной,
В одинокой памяти живет:
Ветер над морем. Туч лазурь
Мель большая. Ночная луна.
Идешь, — стихи на устах, — и вдруг
Воды тяжелые катит река.
5. Старинная высота
Я — на коне величавых дум.
Лотос в моей благородной руке.
О, бесконечность странствий моих,
Тихие тайны внемирных пустот!
Вот от Медведицы месяц идет,
Ветер неслышный взлетает за ним;
Древние горы в ночной бирюзе,
Колокол чистый с волнистых вершин.
Гения ждет растворённый дух.
О, безграничность! единая сила!
Древние тихо встают цари,
Пращуры темного мира.
6. И омыто, и выплавлено
Золото каплет из бедной руды,
Глянет свинец серебром,
И я – через гон горючий
К камушкам речки вернусь.
Там сквозит весенняя радость,
В древнем зеркале явится дух,
В сердце начальная чистота,
К истине месяц уносит меня.
Звезды мерцающие! с вами я.
Сердце поет одиноких людей.
Мчит настоящее быстрой струей,
Там, на луне – отчизна моя.
7. Старинная красота
В чистой нефритовой льдинке – вино,
Дождь звенит над моим шалашом.
Гости со мной. А вокруг звенит
Тихий, пустой бамбук.
Парча облаков. И в ясной листве
Птичий певучий гомон и крик.
С лютней мы дремлем в зеленой тени,
Серебряной пылью летит водопад.
В воздух скользнет безмолвный лепесток;
И ты, молчаливый, - живой цветок!
Я пишу тебе, пышная жизнь тишины,
Только об этот и пишем мы.
8. Крепкая сила
Гений царит в просторах пустых,
Радугой чистой раскинется дух, -
Так в пропасть бросается дикий ветр,
Тучи взрывая, вольный идет.
Силу и истину я вдохну:
Скупец простоты, я сиянье храню.
Мощное небо! ты движешь все,
Но мощь мировая – одно со мной.
Третьим я стану небу-земле.
Преобразись, природа, во мне!
Сутью дышит вдохновенье мое,
И до конца изолью я его.
9. Узорчато – прекрасное
Я позабуду богатство и шум.
Золото желтое – ты мне не друг.
Жадная скудость на яства глядит,
А пресный ручей, как флейта, шумит.
Чистый потухнет туман над рекой,
Яркий абрикос теплеет листвой,
Месяц играет отрадой дворца,
Синие тени по камням моста.
Наши кубки благоухают вином,
Гусли вздохнут о счастье моем,
Это – со мной, это – ты да я,
Жизнь и прекрасная дума моя.
10. Естественно само собой
Наклонись и найди. Оно с тобой,
Ни у кого не надо просить.
Мир – во мне. Прикоснусь к бумаге,
И – кругом зазвенит весна.
Едва – и раскроются листики,
Едва – и время цветет;
Эти дары не отнимешь,
А то, что нажил, умрет.
Когда станешь в теплую воду,
Кувшинка сама поплывет к руке, -
Вижу, как жизнь наша вьется
На великом Небесном Станке.
11. Гений неудержим
Вижу я превращенья твои,
Эти пространства – во мне и мои;
Истина истин наполнит меня,
В неудержимом безумье я.
Как вихри пустотной ширью гудят,
Как безбрежной синью горы горят,
Волной наводненья схватишь меня,
Форм мириады прочь унося.
Руки подъемлю светилам: - стой!
Фениксы, следом идите за мной!
Бич свистит над щитами химер,
Ноги омою в купели солнц.
12. Накопляется втайне
Ветер живых превращений плывет,
Знаков не трону я.
Вы не касайтесь меня, слова –
Неутолима печаль моя.
Истина правит в пустых облаках,
Миг – и возникну с тобой,
Полон до края. Как лотос я
В ветре свернувшийся – затаюсь.
Пустотой танцует воздушная пыль,
Капелек тьмы, - туман морской:
Мириады толпятся, парят скользят, -
И единою мира лягут волной.
13. Сердцевина духа
Неистощимость, вернись ко мне!
Подожди – и она с тобой.
Светлая рябь ожиданья бежит,
И бездонною глубью вдохновенье стоит.
Глянет цветок, закричит попугай,
Ивами вздрогнет башни уступ,
Гость мелькнет в бирюзе моих гор,
Чаши чистым вздохнут вином.
В дальние дали уходит дух,
Позабывая. И в тайной красе
Тихой природы рождается стих,
Как ты поспоришь с силою их.
14. Тончайше – плотное
Подлинный след – это стих живой,
Но узнать невозможно его, -
Мысль и форма – их ещё нет,
Но превращенье чудесно мое.
Струя говорит, смеются цветы,
Нежные росы цветут.
Уйдем далеко – и будет там.
И медленно дале пойдем.
Тише, художник настороже!
С мыслью и словом наедине,
Словно весна в зеленом плаще,
Будто луна в снегах, в вышине.
15. Небрежно – дикое
Дикий – вольный – необузданный дух,
Вот он – свобода моя!
Крепкой случайностью я богат,
Дивной природы большая тропа.
Хижину в соснах построю я,
Шапку сниму. Поют стихи.
Тихий за утром вечер идет,
А сердце не знает, какая пора.
Душа беззаботна, чиста и легка,
Забыты смятение и суета.
Мощной свободы чистых небес
В этом подобье достигну я.
16. Дивная чистота
Томятся, толпятся сосны,
Легкой рябью поет ручей,
Снег на излучину ляжет,
Рыбацкая лодка идет.
Я ищу своего друга,
Тихо мои деревяшки стучат.
Остановлюсь и посмотрю
На пустыни долгую лазурь.
В старине бедный дух отдыхает
Ключевой, несказанной простотой, -
Так выходит к нам наше солнце,
Так осенний воздух дрожит.
17. Извиваются изломы
Я – в извилистые гонные выси,
В их бирюзовый изменчивый узор.
Струится яшмовый вечер,
Благоухает цветочный простор.
Время играет моим сердцем,
Как кочевник свирелью своей, -
Уснет и воспрянет сердце,
Вздохнет и смолкнет свирель.
Кружатся и вьются речные всплески,
Буря бежит через тысячу троп:
Проклята мертвая точность сосудов,
Мир переменчив и новым живет.
18. Наитие
Я возьму простые слова,
Легкие мысли возьму,
Встречу уединенного друга
И сердце его найду.
Плачет чистый ручей,
Синеватые сосны поют;
Ты – принесёшь нам сучьев,
Ты – послушаешь гуслей звон.
То, что мы слышим и постигаем,
Очарованье! – его не найти.
С неба приходит. Редкий звук.
Несуществующий – тонкий звук.
19. Горестное рвётся
Бурей вихрь рвет испуганные воды,
Шумом и воем ломит леса.
Мысль беспокойно бежит сквозь века
И смертная горечь – моя тишина.
Струями время бессменно бежит,
Слава и гордость – пустая зола,
Слабо теряется путь живых,
В одиноком величье вспомню о нем.
Меч холодный в одиноких руках,
Скорбь наполняет мир.
Шёлковым шёпотом шуршат листы,
Дождь отощавший – на рощах мха.
20. Образы, лики
Всей моей силой ищу я тебя,
Чистая истина бытия!
Вас я найду – лепестки волны,
О тебе скажу – солнце весны.
И – превращенья разорванных туч,
И – цвето-травы, начальный дух,
И – моря волны, пены валы,
И – гор далеких зубцы, хребты.
Тайною чарой с бренностью сей
Ты обвенчаешься, правда вещей!
Формы отрину и образ найду,
Это достойно стиху моему.
21. Преходящая углубленность
Это не духов чудесные сны,
Это не жизнь убегает меня,
Это похоже на облака, -
Чистая с ветром идет белизна.
Издали словно шумит и идёт,
Ближе – и вот оно исчезает!
Истины каплю в душе затая,
Лучше от мира исчезну я.
Скалы, деревья, лазурные мхи,
Свет ароматный – вы, думы мои!
Чем ближе я помню и знаю тебя,
Тем реже, тем тоньше душа моя.
22. Парит и порхает
Один, несравненный, вот я ухожу,
Ввысь я лечу, уношусь одиноко.
Аист отшельника так уносил,
Тучи шли у старинных гор.
Так живописцем изображен
Человек мировой красоты,
Так улетает листик пырея
В ветра неведомые пути.
Не уловить и не описать,
Вот-вот услышу, - нет, не поймать!
Понял на миг – и ты уже в нём,
Ждёшь – и оно покидает тебя.
23. Широкое и понятное
Жизнь – это только сто лет,
Близок к началу конец,
Радости кратки, увы,
И, по правде, печаль широка.
Забудем. Чарка вина,
Цветы моего шалаша,
Мглистые тени плюща,
Редкие капли дождя.
Вот и последняя чарка вина,
Посох в руке – идём!
В быль обратится каждый из нас,
Только Южные горы высоко стоят.
24. Движение течёт
Медленно кружится мира ось,
Планетой жемчужной бежит, блестя, -
Этого не перескажешь,
А метафоры – для чудаков.
Смутной громадой идет земля,
И в бесконечности небо плывет.
О, если бы этим движеньем жить
И в бесконечность глухую плыть!
Страстно рванусь, ввысь унесусь,
Быстрою искрой назад вернусь, -
В этом движенье вперед и назад
Тысячелетья прожить я бы рад.
Цуй ТуЦуй Ту (Ли-шань) (854-?)
Одинокий гусь
Пролетевшая стая давно воротилась домой
От своих ты отбился - что станет теперь с тобой?
Понапрасну зовёшь сквозь мглу и осенний дождь
И не смеешь спуститься на пруд в темноте ночной
Островки облаков мутнеют где-то внизу
Над горами луна бросает луч ледяной...
Может, где-то уже к стреле привязана нить...
Одинокий полёт исполнен смертной тоской
Чувства в последнюю ночь года
И долга, и тяжка за горы Саньба тропа
По неверным камням - на все десять тысяч верст...
В громождениях скал лютеет снежная ночь
У свечи одинокой в чужом краю человек...
С каждым шагом в пути всё дальше плоть от костей
И из близких со мной - один лишь мальчик-слуга
Как же вытерпеть мне скитания без конца?..
Прояснился рассвет, и вот уже новый год...
Ли ЮйЛи Юй (937-978)
Стихотворения в жанре Цы
Безмерна скорбь.
Приснилось ночью мне,
Что я в дворцовом парке,
Как бывало...
Драконы-кони,
Колесниц поток,
Кругом цветы,
И в небе
Лунный рог -
Весной дышало всё
И ликовало.
На мелодию "Ванцзяннань"
* * *
Маленький сад опустел,
Царит во дворе тишина.
Лишь не смолкает валёк,
И ветер с ним заодно.
Мне теперь не заснуть,
А ночь бесконечно длинна.
Звуки и лунный свет
Льются в моё окно.
На мелодию "Даоляньцзылин"
* * *
Мечты меня
Уносят далеко.
Теперь весна на юге.
Зацветают
Везде сады.
И лодок хоровод
Под музыку скользит
По глади вод.
Над городом -
Дымиться ив пыльца
И белый пух...
И толпам нет конца -
Все в этот час
Любуются цветами.
На мелодию "Ванцзянмэй"
* * *
Год и ещё полгода в разлуке!
Так печально вокруг и уныло.
С мэйхуа белоснежной стаей
Лепестки на ступени слетают.
Подметешь их, и все как было.
Нет, не верю залетному гусю,
В край родной не вернуться мне снова.
Вдаль уходит, теряясь, дорога...
И растет и растет тревога,
Как трава на лугах весною.
На мелодию "Цинпинлэ"
* * *
Опали цветы, сменился
Красный наряд зеленым.
Быстро весна промчалась —
Даже и не заметил!
Что сделаешь, если утро
Встречает дождем студёным,
И вечер в свой час приходит,
И с ним непогожий ветер!
Блестят на румянах слезы,
И на душе смятенье.
Радость короткой встречи
Когда ещё повторится?
Так повелось, что людям
Грусть суждена от рожденья.
Она — как поток бескрайний,
Что на восток стремится!
На мелодию "Уети"
* * *
Один на западной башне
Стою, погруженный в думы.
Месяц — словно на небо
Кто-то крючок забросил.
Страшась тишину нарушить,
Не шелохнутся утуны.
Там, на дворе, притаилась
Тихая, ясная осень.
Ножницами не обрежешь
Злую тоску разлуки.
Чем больше я сокрушаюсь,
Тем больше смятеньем охвачен
А может, что-то другое —
Причиной душевной муки,
Что в самых своих глубинах
Сердце давно уж прячет?..
На мелодию "Уети"
Лэююань
День кончился, печаль в душе моей,
На Гуюань я еду меж ветвей...
Вечерняя заря прекрасна,
Но сумрак всё становится черней.
Перевод А. Ахматовой
Цзя И
Когда пожелал император
Беседовать с мудрецом,
Цзя И он призвал из ссылки,
Прославленного умом.
И долго его расспрашивал,
Но только несчастье в том,
Что всё о чертях и духах,
А не о народе своём!
Перевод А. Гитовича
Чанъэ
За ширмой из Матери Облаков -
глубокая тень от свечи.
Мелеет Серебрянная Река,
и блёкнут звёзды в дали.
Должно быть, раскаивается Чанъэ,
что смела бессмертье украсть, -
В лазури морей, в синеве небес,
в рыданиях по ночам.
***
Как встречаться нам тяжело,
так тяжело расставаться.
Ветер жизни лишился сил,
все цветы увядают.
Лишь когда шелкопряд умрет
нити дум прекратятся.
Лишь когда фитиль догорит,
слезы свечи иссякнут.
Утром у зеркала я грущу,
видя облачный волос.
Ночью, читая стихи, узнаю
лунного света холод.
До небожителей, на Пэнлай,
путь не такой уж трудный:
Темная птица о трех ногах,
дай мне знать о грядущем.
***
Восточный ветер опять свистит,
опять моросит дождь.
За клумбой с пионами, за рекой
разносится дальний гром.
Волшебная жаба и через дверь
пошлет благовонный дым.
И яшмовый тигр поднимет ведро,
вода ж устремится вниз.
Цзя Гуна дочь не сводила глаз
с того, кто отцу служил.
За песни подушку свою Ми-фэй
оставила Цао Чжи.
Весеннее сердце наперегонки
с цветами цвести не должно.
Придет назавтра новая страсть
былая станет золой.
***
Минувшей ночью звезды видал
и слышал, как ветер выл
К закату — возле Коричных палат,
к восходу — возле Речных.
Не феникс тысячецветный я,
и крыльев мне не дано;
Но сердце, вещее, как носорог,
проникло в сердце твое.
К себе по очереди вино
подтягивал острым крючком;
Над красным воском жарких свечей
угадывал сходство слов.
Часы истекли; пробил барабан;
увы, на службу пора.
Везет меня конь в дворец Орхидей -
качусь, как в степи трава.
Опавшие цветы
Из высокого дома
гости навек ушли.
В опустевшем парке
кружатся лепестки.
То взлетят, то струятся
вдоль тропинок витых.
Провожает взглядом
солнца косые лучи.
Вся душа изболелась —
жалко двор подметать.
Все глаза проглядела —
надо идти назад.
Благовонное сердце
выдохлось, как весна.
Остается на память
платье в горьких слезах.
Перевод А. Сергеева
Вэнь ТинъюаньВэнь Тинъюань (Вэнь Тин-юнь, Вэнь Ци, Фэй-цин) (818 - 872)
Китайское стихотворение в жанре Цы
Я причесалась
И спешу скорей
Окинуть взглядом с башни
Даль речную.
Там всюду лодки,
Только нет одной...
Косой луч солнца
Гаснет над волной,
И отмель погрузилась
В тьму ночную.
На мелодию "Ицзяннань"
Китайское стихотворение в жанре Цы
Луна бледнеет, звёзд почти что нет.
И колокол за шторой прозвенел,
И возвестила иволга рассвет.
На орхидее щедрая роса,
Полощет ива ветви на ветру,
В цветах опавших утопает сад.
Как в том году, гляжу с балкона в даль.
Здесь, в тереме забытом, я одна,
Всё та же на душе моей печаль.
Весна уходит, всё грустнее мне,
И радость прошлого - как в смутном сне.
На мелодию "Гэнлоуцзы"
Перевод М. Басманова
Пи ЖисюПи Жисю (834-883)
Сочувствую Лушаньским жителям
Лушаньские горы
Поднялись на тысячи футов.
Попугаи вьют гнёзда
На неприступных вершинах.
В ущельях ютятся
Простые и тёмные люди,
Повиснув над бездной,
На верёвках взбираются к небу.
В высоте поднебесной
Птичьи гнёзда они караулят,
И тот, кто сорвался, -
Разобьётся о твёрдые скалы.
Птиц много, но в руки
Они никому не даются.
Едва ли не девять
Из десятка людей погибают...
На реке Лунчуань
Солдаты стоят гарнизоном,
Генерал приказал им
Резать из дерева клетки,
Чтобы в них ко двору
Посылать попугаев крикливых.
Перья у птиц
Красивы, да что в них прибытку, -
Язык попугая не скажет полезного слова.
Не глупо ль так низко
Расценивать жизнь человека
И жертвовать ею
Ради никчёмных игрушек?
Я слышал, что прежде
Правители были мудрее
И птиц не считали
Ни роскошью, ни богатством.
А ныне льют слёзы
Луншаньские жители в горе.
Перевод Г. Ярославцева
Ло ИньЛо Инь (Ло Хэн) (833-909)
Сиши
Расцвету государства
И паденью -
Всему своя приходит череда.
Но жители из У
Другого мниья:
Из-за Сиши
Постигла их беда.
Но справедливо ль
Это обвиненье?
Сиши ли здесь
Причиную вреда?..
А княжества Юэ
Разор и пораженье
Чем обьяснить
Могли б они тогда?
Перевод Г. Ярославцева
Вэй ЧжуанВэй Чжуан (Дуань-цзи) (836 - 910)
Цзинлинский пейзаж
Снова дождь над Рекой моросит,
приречные травы лежат.
Шесть династий прошли, как сон;
бесчувственно птицы поют.
Ивы Тайгэна, земли дворцов
бесчувственней праздных птиц:
Как прежде, окутали дымом листвы
плотину на десять ли.
Перевод А. Сергеева
Стихотворения в жанре Цы
Инея блеск. А может,
Это луны мерцание.
Где-то на горизонте
Крики гусей весь вечер.
Под вышитым одеялом
Тепло мне, и нет желанья
Встать с обогретой постели,
Зажечь погасшие свечи.
Вокруг
Тишина разлита,
Лишь слышу
Листвы трепетанье...
Едва я засну, как снова
Тебя в сновиденьях встречу
На мелодию "Тяньсяньцзы"
Перевод М. Басманова
Сыкун ТуСыкун Ту (837-908)
Ши Пинь
Поэма о поэте, или Категории поэтических произведений
1. Могучий хаос.
Свет моих слов - словно блёклая тень,
Сила и суть наполняют душу,
Путь простоты - им я в хаос войду,
Силы скоплю и мощь отдам
Думы полны мириадами форм,
Вот прохожу я пустыню пустынь.
Огромные, жирные груды туч,
Бурный, летучий, долгий ветер.
Грани и формы идут предо мной,
Ляжет бескрайней округой мир.
Лёгкой рукой его удержу,
Полная ясность. Нет границ.
2. Пресная пустота
Простое безмолвие точит
Непостижимое поле чудес,
И гармония будет пищей
Одинокому журавлю небес.
Как благодетельный ветер
В мягких складках шелков, -
Смотри-ка, бамбук звенит -
Давай унесём домой!
Вижу - оно со мной,
Подойди - и образ разрежен,
Кажется явственный призрак,
Руку протянешь - и нет.
3. Тонкая пышность
Пестрая радость бегущей воды
И пышные дали весны.
Безмолвием дышит долина моя,
Прекрасный гость у меня.
В голубом изумруде персик весной,
В воздухе солнце. Берег реки.
Ива роняет тень на тропу,
Иволга к иволге струйкой мелькнет.
В сердце унес бы! нет, тенью бежит!
Ближе посмотришь — это жизнь.
Я возьму эту прелесть неумелой рукой,
Древность порадую новой весной.
4. Погружённая сосредоточенность
Безлюдие. В елях мой домик стоит.
Солнце садится. Тихий ветер
Волосы тронет. Один иду.
Вскрикнет птица — и тишина.
Гуси, лебеди! вас здесь нет,
Люди ушли далеко;
Только друг моих дум со мной,
В одинокой памяти живет:
Ветер над морем. Туч лазурь
Мель большая. Ночная луна.
Идешь, — стихи на устах, — и вдруг
Воды тяжелые катит река.
5. Старинная высота
Я — на коне величавых дум.
Лотос в моей благородной руке.
О, бесконечность странствий моих,
Тихие тайны внемирных пустот!
Вот от Медведицы месяц идет,
Ветер неслышный взлетает за ним;
Древние горы в ночной бирюзе,
Колокол чистый с волнистых вершин.
Гения ждет растворённый дух.
О, безграничность! единая сила!
Древние тихо встают цари,
Пращуры темного мира.
6. И омыто, и выплавлено
Золото каплет из бедной руды,
Глянет свинец серебром,
И я – через гон горючий
К камушкам речки вернусь.
Там сквозит весенняя радость,
В древнем зеркале явится дух,
В сердце начальная чистота,
К истине месяц уносит меня.
Звезды мерцающие! с вами я.
Сердце поет одиноких людей.
Мчит настоящее быстрой струей,
Там, на луне – отчизна моя.
7. Старинная красота
В чистой нефритовой льдинке – вино,
Дождь звенит над моим шалашом.
Гости со мной. А вокруг звенит
Тихий, пустой бамбук.
Парча облаков. И в ясной листве
Птичий певучий гомон и крик.
С лютней мы дремлем в зеленой тени,
Серебряной пылью летит водопад.
В воздух скользнет безмолвный лепесток;
И ты, молчаливый, - живой цветок!
Я пишу тебе, пышная жизнь тишины,
Только об этот и пишем мы.
8. Крепкая сила
Гений царит в просторах пустых,
Радугой чистой раскинется дух, -
Так в пропасть бросается дикий ветр,
Тучи взрывая, вольный идет.
Силу и истину я вдохну:
Скупец простоты, я сиянье храню.
Мощное небо! ты движешь все,
Но мощь мировая – одно со мной.
Третьим я стану небу-земле.
Преобразись, природа, во мне!
Сутью дышит вдохновенье мое,
И до конца изолью я его.
9. Узорчато – прекрасное
Я позабуду богатство и шум.
Золото желтое – ты мне не друг.
Жадная скудость на яства глядит,
А пресный ручей, как флейта, шумит.
Чистый потухнет туман над рекой,
Яркий абрикос теплеет листвой,
Месяц играет отрадой дворца,
Синие тени по камням моста.
Наши кубки благоухают вином,
Гусли вздохнут о счастье моем,
Это – со мной, это – ты да я,
Жизнь и прекрасная дума моя.
10. Естественно само собой
Наклонись и найди. Оно с тобой,
Ни у кого не надо просить.
Мир – во мне. Прикоснусь к бумаге,
И – кругом зазвенит весна.
Едва – и раскроются листики,
Едва – и время цветет;
Эти дары не отнимешь,
А то, что нажил, умрет.
Когда станешь в теплую воду,
Кувшинка сама поплывет к руке, -
Вижу, как жизнь наша вьется
На великом Небесном Станке.
11. Гений неудержим
Вижу я превращенья твои,
Эти пространства – во мне и мои;
Истина истин наполнит меня,
В неудержимом безумье я.
Как вихри пустотной ширью гудят,
Как безбрежной синью горы горят,
Волной наводненья схватишь меня,
Форм мириады прочь унося.
Руки подъемлю светилам: - стой!
Фениксы, следом идите за мной!
Бич свистит над щитами химер,
Ноги омою в купели солнц.
12. Накопляется втайне
Ветер живых превращений плывет,
Знаков не трону я.
Вы не касайтесь меня, слова –
Неутолима печаль моя.
Истина правит в пустых облаках,
Миг – и возникну с тобой,
Полон до края. Как лотос я
В ветре свернувшийся – затаюсь.
Пустотой танцует воздушная пыль,
Капелек тьмы, - туман морской:
Мириады толпятся, парят скользят, -
И единою мира лягут волной.
13. Сердцевина духа
Неистощимость, вернись ко мне!
Подожди – и она с тобой.
Светлая рябь ожиданья бежит,
И бездонною глубью вдохновенье стоит.
Глянет цветок, закричит попугай,
Ивами вздрогнет башни уступ,
Гость мелькнет в бирюзе моих гор,
Чаши чистым вздохнут вином.
В дальние дали уходит дух,
Позабывая. И в тайной красе
Тихой природы рождается стих,
Как ты поспоришь с силою их.
14. Тончайше – плотное
Подлинный след – это стих живой,
Но узнать невозможно его, -
Мысль и форма – их ещё нет,
Но превращенье чудесно мое.
Струя говорит, смеются цветы,
Нежные росы цветут.
Уйдем далеко – и будет там.
И медленно дале пойдем.
Тише, художник настороже!
С мыслью и словом наедине,
Словно весна в зеленом плаще,
Будто луна в снегах, в вышине.
15. Небрежно – дикое
Дикий – вольный – необузданный дух,
Вот он – свобода моя!
Крепкой случайностью я богат,
Дивной природы большая тропа.
Хижину в соснах построю я,
Шапку сниму. Поют стихи.
Тихий за утром вечер идет,
А сердце не знает, какая пора.
Душа беззаботна, чиста и легка,
Забыты смятение и суета.
Мощной свободы чистых небес
В этом подобье достигну я.
16. Дивная чистота
Томятся, толпятся сосны,
Легкой рябью поет ручей,
Снег на излучину ляжет,
Рыбацкая лодка идет.
Я ищу своего друга,
Тихо мои деревяшки стучат.
Остановлюсь и посмотрю
На пустыни долгую лазурь.
В старине бедный дух отдыхает
Ключевой, несказанной простотой, -
Так выходит к нам наше солнце,
Так осенний воздух дрожит.
17. Извиваются изломы
Я – в извилистые гонные выси,
В их бирюзовый изменчивый узор.
Струится яшмовый вечер,
Благоухает цветочный простор.
Время играет моим сердцем,
Как кочевник свирелью своей, -
Уснет и воспрянет сердце,
Вздохнет и смолкнет свирель.
Кружатся и вьются речные всплески,
Буря бежит через тысячу троп:
Проклята мертвая точность сосудов,
Мир переменчив и новым живет.
18. Наитие
Я возьму простые слова,
Легкие мысли возьму,
Встречу уединенного друга
И сердце его найду.
Плачет чистый ручей,
Синеватые сосны поют;
Ты – принесёшь нам сучьев,
Ты – послушаешь гуслей звон.
То, что мы слышим и постигаем,
Очарованье! – его не найти.
С неба приходит. Редкий звук.
Несуществующий – тонкий звук.
19. Горестное рвётся
Бурей вихрь рвет испуганные воды,
Шумом и воем ломит леса.
Мысль беспокойно бежит сквозь века
И смертная горечь – моя тишина.
Струями время бессменно бежит,
Слава и гордость – пустая зола,
Слабо теряется путь живых,
В одиноком величье вспомню о нем.
Меч холодный в одиноких руках,
Скорбь наполняет мир.
Шёлковым шёпотом шуршат листы,
Дождь отощавший – на рощах мха.
20. Образы, лики
Всей моей силой ищу я тебя,
Чистая истина бытия!
Вас я найду – лепестки волны,
О тебе скажу – солнце весны.
И – превращенья разорванных туч,
И – цвето-травы, начальный дух,
И – моря волны, пены валы,
И – гор далеких зубцы, хребты.
Тайною чарой с бренностью сей
Ты обвенчаешься, правда вещей!
Формы отрину и образ найду,
Это достойно стиху моему.
21. Преходящая углубленность
Это не духов чудесные сны,
Это не жизнь убегает меня,
Это похоже на облака, -
Чистая с ветром идет белизна.
Издали словно шумит и идёт,
Ближе – и вот оно исчезает!
Истины каплю в душе затая,
Лучше от мира исчезну я.
Скалы, деревья, лазурные мхи,
Свет ароматный – вы, думы мои!
Чем ближе я помню и знаю тебя,
Тем реже, тем тоньше душа моя.
22. Парит и порхает
Один, несравненный, вот я ухожу,
Ввысь я лечу, уношусь одиноко.
Аист отшельника так уносил,
Тучи шли у старинных гор.
Так живописцем изображен
Человек мировой красоты,
Так улетает листик пырея
В ветра неведомые пути.
Не уловить и не описать,
Вот-вот услышу, - нет, не поймать!
Понял на миг – и ты уже в нём,
Ждёшь – и оно покидает тебя.
23. Широкое и понятное
Жизнь – это только сто лет,
Близок к началу конец,
Радости кратки, увы,
И, по правде, печаль широка.
Забудем. Чарка вина,
Цветы моего шалаша,
Мглистые тени плюща,
Редкие капли дождя.
Вот и последняя чарка вина,
Посох в руке – идём!
В быль обратится каждый из нас,
Только Южные горы высоко стоят.
24. Движение течёт
Медленно кружится мира ось,
Планетой жемчужной бежит, блестя, -
Этого не перескажешь,
А метафоры – для чудаков.
Смутной громадой идет земля,
И в бесконечности небо плывет.
О, если бы этим движеньем жить
И в бесконечность глухую плыть!
Страстно рванусь, ввысь унесусь,
Быстрою искрой назад вернусь, -
В этом движенье вперед и назад
Тысячелетья прожить я бы рад.
Перевод С. Боброва
Цуй ТуЦуй Ту (Ли-шань) (854-?)
Одинокий гусь
Пролетевшая стая давно воротилась домой
От своих ты отбился - что станет теперь с тобой?
Понапрасну зовёшь сквозь мглу и осенний дождь
И не смеешь спуститься на пруд в темноте ночной
Островки облаков мутнеют где-то внизу
Над горами луна бросает луч ледяной...
Может, где-то уже к стреле привязана нить...
Одинокий полёт исполнен смертной тоской
Чувства в последнюю ночь года
И долга, и тяжка за горы Саньба тропа
По неверным камням - на все десять тысяч верст...
В громождениях скал лютеет снежная ночь
У свечи одинокой в чужом краю человек...
С каждым шагом в пути всё дальше плоть от костей
И из близких со мной - один лишь мальчик-слуга
Как же вытерпеть мне скитания без конца?..
Прояснился рассвет, и вот уже новый год...
Перевод А. Матвеева
Ли ЮйЛи Юй (937-978)
Стихотворения в жанре Цы
Безмерна скорбь.
Приснилось ночью мне,
Что я в дворцовом парке,
Как бывало...
Драконы-кони,
Колесниц поток,
Кругом цветы,
И в небе
Лунный рог -
Весной дышало всё
И ликовало.
На мелодию "Ванцзяннань"
* * *
Маленький сад опустел,
Царит во дворе тишина.
Лишь не смолкает валёк,
И ветер с ним заодно.
Мне теперь не заснуть,
А ночь бесконечно длинна.
Звуки и лунный свет
Льются в моё окно.
На мелодию "Даоляньцзылин"
* * *
Мечты меня
Уносят далеко.
Теперь весна на юге.
Зацветают
Везде сады.
И лодок хоровод
Под музыку скользит
По глади вод.
Над городом -
Дымиться ив пыльца
И белый пух...
И толпам нет конца -
Все в этот час
Любуются цветами.
На мелодию "Ванцзянмэй"
* * *
Год и ещё полгода в разлуке!
Так печально вокруг и уныло.
С мэйхуа белоснежной стаей
Лепестки на ступени слетают.
Подметешь их, и все как было.
Нет, не верю залетному гусю,
В край родной не вернуться мне снова.
Вдаль уходит, теряясь, дорога...
И растет и растет тревога,
Как трава на лугах весною.
На мелодию "Цинпинлэ"
* * *
Опали цветы, сменился
Красный наряд зеленым.
Быстро весна промчалась —
Даже и не заметил!
Что сделаешь, если утро
Встречает дождем студёным,
И вечер в свой час приходит,
И с ним непогожий ветер!
Блестят на румянах слезы,
И на душе смятенье.
Радость короткой встречи
Когда ещё повторится?
Так повелось, что людям
Грусть суждена от рожденья.
Она — как поток бескрайний,
Что на восток стремится!
На мелодию "Уети"
* * *
Один на западной башне
Стою, погруженный в думы.
Месяц — словно на небо
Кто-то крючок забросил.
Страшась тишину нарушить,
Не шелохнутся утуны.
Там, на дворе, притаилась
Тихая, ясная осень.
Ножницами не обрежешь
Злую тоску разлуки.
Чем больше я сокрушаюсь,
Тем больше смятеньем охвачен
А может, что-то другое —
Причиной душевной муки,
Что в самых своих глубинах
Сердце давно уж прячет?..
На мелодию "Уети"
Перевод М. Басманова
@темы: Писарь возжегаше, высокая поэзия (с)