Автор: Я,
КьяроскуроФэндом: Фред Клаус, брат Санты -
www.kinopoisk.ru/film/196826/Персонажи: Ник Клаус/Клайд Норскат (инспектор по эффективности)
Рейтинг: детский
Жанры: слэш, не выше ПГ-13
Размер: маленький
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание: сцена с рубильником, или как ее увидела я в своем воображении
Предупреждения: ПОВ Ника
Публикация на других ресурсах: дайте мне ссылку и кладите куда угодно
Примечания автора: Боже, я таки решилась это вытащить на свет...
На самом деле эта вещь была написана мной давно, очень давно, пару-тройку лет назад точно. Я была в тот вечер под впечатлением от
средненького, надо сказать фильма "Фред Клаус, брат Санты", и поэтому в ночи родилось вот это. И, знаете, пусть это дичайшее АУ с кучей ошибок, мне не хочется это исправлять. Оно слишком законченное, настолько, что я и касаться его больше не хочу. Поэтому публикую его так, как оно было написано.
ВАРНИНГ, для тех, кто ожидает здесь канона: совершеннейшее АУ, переделанные диалоги (что запомнила, то и написала), особо чувствительным к пафосу и розовым соплям читать не советую, это все там есть, пусть и не в смертельной концентрации.
А, да, еще крайне своеобразный авторский стиль, точно такой же, как в работах "Любить тяжело, но рассказать о любви невозможно" и "Ты приковал меня загадкой своих снов".
П.С. И если кто-то скажет мне второе имя Клайда, я подарю тому печеньку. :ЗОн стоит около рубильника, опустив голову, будто сожалея о сделанном. Заслышав шаги за спиной, слегка поворачивается в мою сторону.
- Все кончено, - глухо говорит он. - Твоему брату не успеть до срока.
В его голосе нет ни капли торжества, и я усматриваю в этом крохотный шанс.
читать дальшеОн отворачивается и уже собирается уйти.
- Клайд Грегори Норскат, 1969 года рождения, - задумчиво произношу я и вижу, как каменеет его спина.
- В 1979 он написал мне письмо. Он просил у меня, - я выдерживаю паузу, - плащ супергероя.
Он молчит. Но кончики пальцев у него едва заметно подрагивают, а на скулах играют желваки.
- "Четырехглазый" - вот как тебя называли в школе, - делаю я следующий шаг.
- Я не... - его голос срывается, и он смотрит на меня почти с отчаяньем.
Мне его жалко, безумно жалко, он мне симпатичен, он мне нравится, я его почти люблю...но я продолжаю:
- Они смеялись над тобой. А ты подрался - раз, другой... Ты возглавлял список непослушных детей в 1979 году, - почти интимным, очень доверительным тоном сообщаю я.
Он нервно сглатывает. Он натягивает рукава пиджака почти до кончиков пальцев, и в этом жесте столько трогательной беспомощности, что сердце мое сжимается.
- Ты хотел получить плащ супергероя, - снова повторяю я.
- Я... - начинает он, но я его перебиваю. Сейчас главное - не отступать, не упустить момент, найти такие слова...или действия, которые затронут нужные струны, ведь еще не все потеряно.
- Ты хотел стать таким, как Супермен.
- Кларк Кент... - снова пытается сказать он, но я вижу, что он уже сдается, что что-то в нем уже сломалось. Он избегает моего взгляда, а в его голосе я слышу все больше неуверенности. Боже, какой он все-таки мальчишка!.. Все эти мысли про два дерева - откуда они у него? Что с ним происходило после 1979 года? Что случилось за тридцать лет? Как он превратился из мечтательного, трогательного подростка в этого измученного, скованного по рукам и ногам официальными бумагами, костюмом, правилами человека? Можно ли это исправить?..
- Кларк Кент, превращаясь в Супермена, не носил очков, - сурово добавляю я.
- Я не...
Его голос опять прерывается. Я вздыхаю и лезу во внутренний карман.
- У меня для тебя кое-что есть.
Я достаю мягкий сверток и протягиваю ему. Он медленно, нарочито неохотно протягивает руки - ах, какие у него пальцы! - и принимает сверток. В его глазах на миг виден проблеск восторженного предвкушения - это почти победа! - но он гаснет так же мгновенно, как и появляется, и озерную гладь его темных глаз снова стягивает коркой льда. Но он все же аккуратно снимает бумагу, а увидев, что там, поднимает глаза на меня. В его взгляде снова мелькает отчаянье.
- Мне сорок лет, - говорит он безнадежным голосом. - Я...
- Надень его. Ради меня, - прошу я. - Пожалуйста.
Он качает головой. Я делаю шаг вперед и накрываю его пальцы, судорожно стиснувшие красную ткань, своей ладонью.
- Я прошу тебя, - полушепотом говорю я.
Он смотрит мне в глаза и молчит. А потом, двигаясь, будто во сне, набрасывает плащ на свои плечи. Он неуверенно смотрит на меня, и я ему улыбаюсь.
- Кларк Кент не носил очков, - повторяю я.
Он молчит и не шевелится, будто окаменев. И тогда я медленно, чтобы не спугнуть, протягиваю руку и снимаю с него очки.
Два темных омута вынимают из меня душу. Я на миг забываю, кто я и кто он, где мы и что здесь делаем. Зачем, зачем прятать их за холодными стеклами? Зачем прятать волосы под слоем геля, зачем прятать тело в костюм, зачем прятать чувства под маской?..
Лицо его почти бесстрастно, но в глазах отражается все - недоумение, смущение, радость, страх, снова смущение... Так вот почему он...
Непроизвольно я наклоняюсь совсем близко к нему, пытаясь прочитать в его взгляде больше. Он не отстраняется. Его лицо совсем близко, и с этого расстояния он кажется еще более усталым и каким-то грустно-серьезным. Я на миг закрываю глаза и мгновенно отстраняюсь, едва коснувшись его губ своими.
Странно, почти всю жизнь - а это немало, поверьте - я жил на Северном Полюсе, в вечной мерзлоте, среди льда и снега. Зима - мой сезон, мое любимое время года. Но почему же тогда он, а не я, холоден, как лед? Почему его, а не мои пальцы ледяны и белы, как снег, кружащийся в сумасшедшем танце за окном? Почему его губы, а не мои, напоминают губы ледяной статуи? Кто тебя заморозил? Какая Снежная Королева обратила в ледяной кристалл твои сердце и душу? Скажи мне, как тебя согреть?..
Его лицо снова ничего не отражает, но в глазах загорается огонек. Я не знаю, что он означает, но надеюсь...
- Но... - с трудом размыкая губы, хрипло говорит он, разрывая хрупкую тишину, - я уже отправил отчет... - в его голосе почти сожаление, почти раскаяние. - Его уже не вернуть. Все кончено, если только...
- Если только мой брат не успеет развезти все подарки, - заканчиваю я. и показываю глазами на рубильник.
Уголок его губ чуть поднимается в несмелой улыбке - как у человека, который только-только учится это делать. Он делает два шага к рубильнику и, приняв чуть горделивую позу, резко дергает его вверх. Все помещения заливает яркий свет...
***
Я захожу в его комнату, когда он пакует вещи. Он снова в костюме и очках, и у меня отчего-то екает сердце. Он поворачивается на звук шагов и, встретившись со мной взглядом, чуть приподнимает уголки губ в бледном подобии улыбки.
- Уже... - голос меня подводит, и я кашляю. - Уже уезжаете?
- Да... - выпрямляется он, не отводя от меня глаз. Будто ждет чего-то.
Я набираю в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но вместо этого через пару секунд выдыхаю вхолостую. А что мне сказать?.. У человека работа.
А он все смотрит на меня и не двигается.
Я чувствую, что утекают драгоценные секунды, что надо что-то сделать, как-то его остановить...
Он еле слышно вздыхает и начинает отворачиваться к своему чемодану, лежащему на кровати.
- Клайд! - его имя срывается с моих губ совершенно неожиданно даже для меня самого. Он с готовностью оборачивается.
Я быстро подхожу к нему и заключаю в объятия. Он чуть ниже меня, и я шепчу ему на ухо:
- Пожалуйста, Клайд, не уезжайте... Я приму Вас на работу, Вы будете моим заместителем, начальником эльфов...кем угодно, только не уезжайте! Прошу Вас...
Поток слов иссякает, и мне больше нечего сказать. Я невольно зажмуриваюсь, ожидая его реакции.
- Наконец-то, - произносит он, и в его голосе я с восторгом слышу тщательно скрываемую радость.
Я распахиваю глаза. Он смотрит на меня и улыбается - искренне, по-настоящему. А потом чуть подается вперед, коснувшись подбородком моего плеча, и шепотом добавляет:
- А я уж думал, что ты никогда этого не скажешь...
***
Он остался. Я назначил его главным организатором и не прогадал - с работой он справляется отлично, а что самое главное - она приносит ему радость.
Он молодец.
А я по-прежнему не знаю до конца, что он обо мне думает. Он бывает загадочным и холодным, но я надеюсь, что со временем это уйдет - я чувствую, как он постепенно оттаивает.
И кроме того, я заметил, что он больше не стареет. А это может означать только одно.
Только то, что я его люблю.